ООО «Удельная Россия». Почти хроника - Страница 13

Оппозиционные мужики потупились и хмуро молчали, и на сей раз даже головами не шевелили, чтобы не дать возможности Сусликову вольно интерпретировать их невербальные сигналы. Наступила гнетущая тишина. Слышно было лишь, как работает челюстями молодняк, да скрипит трава на зубах оппозиции.

– А что, Мирослав Казбекович, давайте я возглавлю, – послышался неожиданный голос справа. Оппозиционеры как по команде оторвали глаза от тарелок. Люберецкий, уже справившийся с дичью, облизывал столовый нож с кремлевскими вензелями. Очков чуть не подавился, закашлялся, выплюнул полупрожеванную зеленую массу обратно в тарелку и схватился за стакан с водой.

– Ну, Вася, насмешил, – отдышавшись, произнес он. – Кто же из нас за тобой пойдет?

– А я вас за собой и не зову. Вам всем уже в архив пора, мемуары писать. Создам новую, здоровую оппозицию.

– Под какими же лозунгами?

– Позитивными, нашенскими.

– А нашенские – это какие, позвольте полюбопытствовать?

– А вам зачем? Вы же все равно за мной не пойдете.

– И все же хотелось бы знать.

– Зачем же я вам идеи дарить буду? Генерируйте свои. Вы же у нас все высокообразованные интеллектуалы. Зачем вам идеи недоучки Люберецкого?

– Я бы, Василий Кузьмич, с удовольствием рассмотрел ваше предложение, но не могу пока оголять молодежное движение, – прервал дискуссию Сусликов. – Вы еще не все поле запахали на молодежном фронте, чтобы вот так сразу бросить вас на оппозиционную передовую.

– Так вот у меня смена растет, – Люберецкий ткнул вилкой в сторону Жука. – Чеченский университет нынче засчитывается год за три.

– Вот как вырастет – ни дня лишнего вам молодиться не дам, сразу пойдете в ветераны оппозиции. А пока работайте в отведенном вам уделе.

– Вас понял, Мирослав Казбекович. Не пускаете вы меня на амбразуру. Я на прежнем месте останусь с радостью. С молодежью работать веселее, чем с этими вегетарианцами.

– Вот и работайте, Василий Кузьмич. – И Сусликов вновь повернулся к левому краю. – Ну что, печальные рыцари оппозиции, выстроитесь под прекрасную даму? Молчание. Понял – не выстроитесь. А на каждого из вас спонсора я не найду. Перевелись теперь спонсоры.

– Так вы же их и перевели, – зафрондил Шильцов.

– Ну, что вы, Парис Ефимович, вы явно преувеличиваете заслуги моей скромной персоны. Переводить спонсоров – это не моя компетенция. Для этого у нас есть господин Мечин.

Может быть, у вас есть претензии к Иван Иванычу?

– Нет, нет, – торопливо проговорил Шильцов, – к Иван Иванычу у нас претензий никаких нет.

– Я так и думал. То есть в целом вы всем довольны?

Неясный шелест послышался со стороны оппозиционеров.

– Значит – довольны, – интерпретировал шелест Сусликов. – На этом и остановимся. А у нашего главного человеколюбца есть вопросы, жалобы, предложения? – обратился Сусликов к Лукошкину.

– Я, Мирослав Казбекович, – исторический оптимист, – начал, было, Лукошкин.

– Это, извините, как? – сразу решил уточнить Сусликов.

– То есть я считаю: все, что ни делается, все к лучшему.

– Мудрый вы человек, Петр Петрович, всем бы у вас поучиться.

– Это у меня возрастное, Мирослав Казбекович.

– Позвольте, Петр Петрович, – опять зафрондил Парис, – значит, вы считаете, что с Рудокопским поступили хорошо?

– Для него может и плохо, а для страны так будет гуманнее. Повадки у него все-таки были волчьи.

– А медведи, значит, для России лучше?

– Конечно, лучше. Медведи дрессуре поддаются, а волк всегда в лес смотрит.

– Золотые слова, Петр Петрович. Золотые слова. Положите Петру Петровичу еще дичи, – просигнализировал Сусликов официанту.

– Спасибо, не надо, – остановил руку официанта Лукошкин. – Сыт уже.

– Вот и скромность аппетита тоже примерная, – отметил Сусликов. – Не ошиблись мы с Президентом в вас, Петр Петрович. Ну, что ж, господа, главный человеколюбец сыт, оппозиция довольна, можете быть свободны. На десерт остаются только «Жующие вместе», у них организмы молодые, аппетиты растущие.

Не солоно нахлебавшаяся, кислолицая оппозиция поднялась и вышла вон. Сусликов с явным нетерпением ожидал, пока за ними закроется дверь.

– Ну что, юная смена, клубничку любите? – потирая руки, поинтересовался Сусликов.

– Вопрос, как я понимаю, риторический, – ответил за всех Люберецкий.

– А я, честно сказать, клубничке пост бы предпочел. Я – человек воздержанный, – отстранился от мнения лидера Жук.

– Видно, ухайдакался, ты, Паша, в горах. Клубнички даже не хочешь. А какой пост ты бы предпочел, Паша? – решил уточнить Сусликов.

– Почетный. Предпочтительно в столице.

– Будешь хорошо себя вести – получишь пост в Госдуме. Когда снова ее избирать будем.

– Я столько лет на Кавказе не высижу.

– Потерпи, Паша, еще с полгодика. Организацию перекрестим и тебя во главе поставим.

– А как же я? – забеспокоился Люберецкий. – Все-таки в оппозицию?

– А ты куратором молодежи будешь. От имени государства. А пока займись регистрацией новой организации, документы пропиши.

– У меня вот Тема для бумажной работы есть, – Тема согласно кивнул. – А я лучше массы потусую.

– Тусуй покуда. Не забывай только большие тусы со мной согласовывать. А то, что ни шаг, все в дерьмо.

– Мирослав Казбекович, сами знаете, какой у меня материал собрался. Без узды и без мозгов.

– Весь в тебя, Вася. Вес в тебя. Ты же его собирал.

– Чтобы умных собирать, Мирослав Казбекович, другие лозунги нужны. И другие деньги.

– Так вот и придумай новые лозунги. А про деньги не надо, Вася. Спонсоров я тебе обеспечил. Деньги использовать надо с умом. Сторонние мозги привлеки, если своих недостает. Ладно, бойцы, – обратился Сусликов к Паше с Темой. – Если десерт не хотите, я вас больше не задерживаю. Мне с Василием Кузьмичем интимную тему перетереть надо.